Сердце вьюги - Страница 46

– Ага, милый и мягкий… Знаешь, насмотревшись на этих красавцев, я теперь, наверно, чисто рефлекторно буду бежать к ближайшему дереву, едва услышав рычание какой-нибудь моськи. А при словах «белый и пушистый» – вспоминать длинные клыки и красные глаза!

* * *

– Ой, мама, какая собачка красивая. Можно, я ее поглажу? – Четырехлетняя Маша, вышедшая на вечернюю прогулку, увлеченно тянула Надежду Игоревну к большому сугробу, наметенному разыгравшейся вьюгой под высоким забором бывшего «номенклатурного» дома.

– Какая собачка? – удивилась молодая, красивая женщина, зябко кутающаяся в норковую шубу, прикрывая лицо широким воротником.– Нет тут никакой собачки. Пойдем лучше домой. Холодно сегодня для прогулок, доча!

– Как это нет! Ну вот же она! – Маша недовольно показала пальцем, недоуменно смотря ей в глаза.

– Это не собачка, это сугроб,– улыбнулась женщина.– Пойдем домой!

– Не-э-эт! Это собачка! Поглажу и пойду. Ну, мама! Пожалуйста!!!

– Ну погладь, погладь,– улыбнулась женщина.– Фантазерка ты моя!

Обрадованная наконец-то полученным разрешением, Маша радостно кинулась в снег и принялась увлеченно в нем возиться.

С улыбкой наблюдающая за проделками любимой дочери Надежда Игоревна не услышала тихого хруста снега за своей спиной и испуганно ахнула, когда подкравшийся сзади мужчина внезапно закрыл ей глаза холодной ладонью.

– Угадай – кто? – голосом знаменитого дятла из американского мультсериала произнес подкравшийся.

– Паша! – радостно воскликнула она, повиснув на шее мужа.

– Я сегодня немного пораньше. А как у вас дела?

– Все хорошо, любимый. Решили вот прогуляться…

Их разговор прервала девочка.

– Папа пришел! – радостно закричала она, кидаясь обниматься.– Папа, папа, а можно мы Снежинку домой возьмем? – повиснув на его шее, начала упрашивать она подошедшего.

– Какую снежинку? – не понял тот вопроса.

– Собачку. Вон она лежит! – Маша радостно ткнула варежкой в сторону сугроба.

– Маша опять фантазирует,– улыбнулась женщина.– Придумала какую-то собачку… Я так думаю, пусть играет, если хочется. У нашей дочери богатая фантазия. Помнишь, как она домового ловила?

Мужчина улыбнулся:

– Конечно. И как фею в цветке выращивала – тоже! – после чего обратился к нетерпеливо ожидающей ответа дочери: – Конечно, маленькая.

– Ура!!! – радостно подпрыгнула девочка и, обернувшись к сугробу, громко закричала: – Снежинка, иди сюда, я тебя с папой и мамой познакомлю! Ну что ты лежишь, пойдем, тебе говорю,– и вновь бросилась к сугробу.

Капитану ФСБ Павлу Сергеевичу Булатову в своей жизни не раз приходилось попадать в опасные ситуации. Но никогда – ни в Чечне, ни в других местах, где ему доводилось бывать в различных «командировках»,– ни до, ни после этого происшествия он не испытывал такого страха, как в тот момент. В огромном сугробе, рядом с которым копошилась его ненаглядная дочь, внезапно вспыхнула пара горящих алым огнем глаз.

Бегущая С Бураном старательно потянулась, зевнула, демонстрируя опешившим, замершим от ужаса людям свои великолепные клыки, после чего лизнула копошащегося рядом с ней детеныша в щеку и мягким движением огромной головы оттолкнула его в сторону. Ласки и искренность этой малютки, едва достающей до ее плеча, понравились могучей волчице, и она не хотела, чтобы окруживший ее после проявления телесной формы холод повредил ребенку.

Отпихнув детеныша, Бегущая неспешным шагом подошла к замершему, словно изваяние, Булатову, фыркнула ему в лицо, а затем, повернувшись к фээсбэшнику хвостом, сделала несколько легко узнаваемых, типичных для зарывающих «кучку» собак и кошек гребущих движений. Вновь обернувшись, удовлетворенно осмотрела получившегося «снеговика» и легким движением прыгнула вверх, скрываясь с людских глаз за несомым разыгравшейся вьюгой снегом.

– Что это было? – Надежда Игоревна сурово посмотрела на мужа.

– Не знаю…– откликнулся тот, вытирая лицо и пытаясь отряхнуться.

– А что тут не знать,– внезапно вмешалась Маша.– Я же говорила – собачка. Снежная. У нее какое-то длинное имя, так что я назвала ее Снежинкой. Она мне разрешила. И вообще чего вы так испугались? Она добрая, но очень холодная, поэтому не стала со мной играть, чтобы я не замерзла. Я же тебе говорила, что это не сугроб, а собачка,– укоризненно повернулась она к матери.– Вечно вы мне не верите!

– М-да… говорила…– задумчиво произнес кое-как отряхнувшийся Павел, после чего повернулся к жене.– Знаешь… Мне вот сейчас на ум пришло. А ведь после того как Маша домового в кастрюлю поймала, носки и ключи от машины теряться перестали…

– Да… Интересно… А еще мне очень интересно, почему эта… Снежинка…– с некоторым сомнением произнесла Надежда Игоревна, поскольку, на ее взгляд, подобное имя ну никак не подходило столь крупному и явно крайне опасному созданию, – к тебе такое внимание проявила? И не связано ли это как-либо с твоей работой, на которой ты последнее время сутками пропадаешь?

* * *

Длинна февральская ночь. Особенно она длинна, если вы находитесь в древней «шестерке» с насмерть замерзшим двигателем, а вокруг вас весело резвятся огромные, напоминающие волков чудовища, призванные магом, раздраженным проявляемым вами по долгу службы любопытством. Однако все когда-нибудь заканчивается.

К восходу улеглась бушевавшая всю ночь вьюга, стих ветер, и яркие лучи восходящего солнца осветили большой снежный бугор, из-под которого раздавались громкие звуки «русского народного»…