Сердце вьюги - Страница 36

Ну а в случае использования снежной слепоты, буранной тени или, на самый крайний случай, ледяного призрака он и вовсе мог бы стать практически невидимым не только для людских глаз, но и для большинства из следящих приборов. По крайней мере, простенькая Ольгина видеокамера, когда он для эксперимента предстал перед ней с наложенным на себя ледяным призраком – маскирующим заклинанием, призванным защищать снайперов-альфар при работе в эльфийских лесах,– фиксировать его «светлый облик» наотрез отказалась.

Однако пропади он внезапно с глаз наблюдателей, явно немалых специалистов в своей работе – уж на дилетантов-то его умения, пусть и в непривычной обстановке, хватило бы,– не сочтут ли они это враждебным актом? Помнится, у дроу, если посол хоть на миг пропадал из поля зрения специально приставленных соглядатаев, он немедленно объявлялся шпионом со всеми вытекающими (частенько вместе с кровью на жертвеннике Ллос) последствиями.

С другой стороны, а имеет ли ему смысл скрывать свои возможности? Раз приставили слежку, значит, имеют некоторое представление об его умениях. Так не лучше ли будет акцентировать внимание следящих именно на себе – в конце концов, если эти «органы», как называет их Ольга, проявят враждебность, пусть лучше атакуют сначала его, а не названую сестренку. У него, по крайней мере, шансов отбиться куда как больше.

Но вот как это сделать? Начать творить какое-нибудь заклинание поярче прямо тут, в центре города? Глупо. Сочтут дураком, причем дураком опасным, и постараются поскорее уничтожить. Просто исчезнуть из их поля зрения? – уже обсуждалось. Так что делать?

Подумав, Рау решил попробовать сформулировать вставшую перед ним проблему в виде тактической задачи.

Ему требовалось, во-первых, обозначить себя как опасного противника в случае боевых действий, причем не просто опасного, а опасного настолько, чтобы ни у кого из его возможных оппонентов и мысли не возникло о нападении. При этом сделать это следует таким образом, чтобы не спровоцировать враждебных действий, и более того – создать впечатление достаточно разумного создания, с которым проще договориться или оставить в покое, но не атаковать.

«А если они пойдут на переговоры, но решат шантажировать меня Ольгой? – подумал Рау, мерно шагая по направлению к дому и старательно игнорируя давящее ощущение чужого взгляда на своем затылке. Судя по силе давления, следящие за ним не имели ни малейшего представления о правилах слежки за магами. Иначе они бы позаботились хоть чуть-чуть экранировать свой интерес.– Для того чтобы этого избежать, было бы полезно создать у противника впечатление о некоторой своей невменяемости, сумасшедшинке...– Рау вежливо поздоровался с восседающей около подъезда одинокой Семеновной и, машинально отметив чересчур пристальный взгляд, которым проводила его старушка, взбежал по лестнице.– Так, чтобы они поняли, что угрожать Ольге не только бесполезно, но и крайне опасно. На их угрозы я не поддамся и подчиняться, даже если они ее похитят, не буду, сочтя ее мертвой, но вот резню устрою капитальную. А вообще что я в этом случае могу сделать? – спросил он себя и тут же дал ответ: – Да в принципе много чего… самое простое – призвать Смертную Вьюгу. Я, конечно, в этом случае тоже не выживу, однако и от города, да и от изрядного куска прилегающей местности тоже, останутся только промороженные развалины. Или лучше – принести гекатомбу Снежной Матери. Интересно, как им понравится локальное понижение среднегодовой температуры в области радиусом около десяти тысяч стадиев градусов так на тридцать? Да, пожалуй, именно на тридцать… Убить триста человек из жителей этого города за три дня мне вполне по силам, даже если и придется прятаться от преследователей...

«А может, и не по силам,– продолжил свое рассуждение эльф.– Простым посвящением меча тут не отделаешься. Зимняя Мать – это не бабушкин амулет. Надо будет сделать алтарь, как-то доставить к нему жертв… М-да… Искренне надеюсь, что мне не придется этим заниматься. А вот чтобы не пришлось, и надо сразу создать правильный образ!»

Основная проблема заключалась в том, что было необходимо создать двоякое впечатление. С одной стороны, для того чтобы не спровоцировать ведущих слежку на немедленное нападение и склонить их к переговорам, надо было выглядеть спокойным, разумным и рассудительным и при этом – достаточно сильным, чтобы с ним считались. С другой – для того чтобы у его оппонентов не возникло желания вести переговоры с позиции силы, шантажируя его Ольгой, надо было выглядеть совершенно безумным отморозком, как называла людей с подобным психотипом его названая сестра. Вспомнив это определение, Рау невольно улыбнулся, наслаждаясь юмором ситуации. Играть отморозка, человека, изображающего полное отсутствие чувства жалости и милосердия, ему, альфару, истинному сыну Льда, от рождения лишенному как этих, так и многих других чувств и эмоций,– что может быть забавней?

Вот только… как совместить подобные столь разнонаправленные личности, как соединить их в цельный образ и как продемонстрировать его, этот образ, своим неведомым сопровождающим? Перед этой задачей его воображение решительно пасовало.

Рау вертел перед сознанием клубок задач так и эдак, пытаясь найти более-менее удовлетворительные способы решения, пока в конце концов не нашел приемлемый выход. Действительно, а зачем совмещать?

Почему бы не разделить задачи? Пускай разумность и рассудительность демонстрирует Ольга. А силу, безумие и жестокость – с удовольствием сыграет он сам. Причем силу и безумие, находящиеся под ее полным контролем. Которые проявятся тогда, и только тогда, когда этот контроль исчезнет.